|
--------------------I: сын Томаса Холта -------------------------------------
Дэнни родился в Чикаго, в семье владельца небольшой строительной фирмы Томаса Холта и художницы Лизы Бартош. Том, человек сдержанный, откровенно напился на презентации по поводу открытия выставки; живописью он никогда не интересовался, в галерею его затащила знакомая – журналистка, за которой он в то время ухаживал. Как многие молчаливые люди, во хмелю Том был говорлив и напорист. Картины ему не понравились, о чем он и поспешил сообщить автору. «Мы познакомились на почве взаимных оскорблений» - любила рассказывать своим приятелям Лиза. Худая, белокожая, с резко очерченными скулами, говорливая, черноглазая и черноволосая, она напоминала Тому о его поездках в Италию. «Она не развешивает по стенам мертвых кроликов или что-то подобное, - объяснял он своему старшему брату.- Она действительно УМЕЕТ рисовать». Его родня, как понимал Том, отнеслась к его жене неодобрительно. «На цыганку похожа…» - недовольно поджимала губы мама. Нравиться и поддакивать Лиза не умела. Том в своем доме жил в мире намеков и уклончивых ответов. Ее прямота его очаровывала. «Разве я знал, что все этим кончится?» - спрашивал он себя. Если сравнить их обоих – кто выглядел скорее способным впасть в депрессию, попытаться убить своего сына? Лиза – такая стильная, такая остроумная, такая уверенная в себе – или он, угрюмый, необщительный, неуклюжий тип. Он искренне не понимал, что она в нем нашла. Никак не его деньги, как опасалась родня – отец Лизы – известный адвокат, вполне мог обеспечить дочери возможность заниматься творчеством, не беспокоясь о том, чтобы заработать на жизнь, да и картины Лизы – это было для него непонятно – пользовались спросом. Не обычные настенные украшения, похожие на узоры для ковров, в стиле Ротко – старомодные пейзажи: бесконечные холмы под дождем, леса, радуги над ячменным полем. Общим в ее творчестве было одно – эти картины вызывали чувство тревоги. Как будто вся эта зеленая, мягкая поросль только скрывала что-то отвратительное, а то и опасное. Том думал о болотах, зыбких топях под зелеными лужайками, о плесени, разрастающейся на гниющих отбросах. Может, в этом уже тогда проявлялась ее болезнь. Хотя он в это не верил. Нет, это все тот несчастный случай…
Дэнни они не планировали, - но ребенок все равно был желанный, родился он здоровым, рос без особых проблем. Том хотел еще детей, Лиза боялась, что сын будет ревновать – сама она была старшей сестрой в семье с двумя младшими братьями. «Я их терпеть не могла – этих маленьких нытиков, отобравших у меня все внимание родителей». Вот, может быть, в чем было дело! Почему она стала обвинять Дэнни в том, первом несчастном случае – потому, что ревновала сама. Но Дэнни – Том узнавал в нем себя – всегда был тихим, молчаливым, не претендовавшим на все внимание родителей. Когда через пять лет после рождения Дэнни у них появились дочери–близняшки, Кора и Кейт, сын, кажется, нисколько не чувствовал себя обделенным – даже в первый год, когда все внимание старших приковано к младенцам. Кора была шустрой, подвижной девочкой – то, что она время от времени выбиралась из кроватки, было прекрасно известно Лизе. Но вместо того, чтобы следить за детьми, Лиза предпочитала рисовать. Неудивительно, что однажды Кора выползла из детской и забралась в стенной шкаф. Дверь вполне могла захлопнуться и сама – не стоит винить в этом Дэнни. Также и в том, что он не услышал ни возни, ни криков сестры – Дэнни привык к тому, что сестры вечно вопят. Такими тихими и нелюдимыми, как их брат, девочки не были, и слава богу. Девочки. Кора задохнулась. Врач говорил потом, что возможно, это произошло из-за аллергии на средство от моли. «Но тогда Лиза и не винила сына. Она винила себя – забывая о том, что у нее есть еще вторая, живая дочь, и сын». Сын… именно тогда, когда Лиза ушла в себя после смерти старшей дочери, а он был занят работой – да, он всегда был занят, но какого черта? На что-то они должны были жить? Не на деньги же Лизиного папаши? Именно тогда ему часто приходилось оставлять Дэнни на попечение соседки, миз Анни. «Странная особа. Можно представить, что бедняга Дэн попал тогда из огня да в полымя – от замкнувшейся в своем горе, неласковой матери к этой сухой, чопорной старой деве». Том не знал, была ли миз Летисия Анни когда-либо замужем, или нет, - она настаивала на этой феминистической придури, «миз» вместо мисс или миссис. Она и старой-то не была – самое большее, ей было лет сорок, но с виду эта плоскогрудая сутулая женщина с лицом умной крысы, никогда не носившая другого цвета, кроме черного, именно так и выглядела – как старая дева. Анни была, что и говорить, странной, но у него не оставалось выбора – напуганная смертью дочери, Лиза и слышать не хотела о том, чтобы Дэн ходил в детский сад, и всех нянек, которых он пытался нанять – отваживала очень быстро – острая на язык, хмурая, придирчивая. Миз Анни была единственной из соседок, с которой Лиза хоть как-то ладила.
Дэнни миз Анни, как ни странно, нравилась. Настолько, что он не хотел с ней расставаться, когда после несчастья, постигшего и вторую дочь Тома, Кейт, они решили уехать из города. Нет, он не цеплялся за ее черные джинсы (само предположение, что миз Анни надела бы юбку, выглядело смехотворно) – не кричал, не топал ногами, но на его лице было написано такое беспросветное отчаяние, что Том едва не предложил ему остаться.
Но в этом несчастье все уже не так ясно… Если первое выглядело типичным несчастным случаем – «Это нечестно! Нечестно!» – рыдала Лиза, а он не знал, как ее утешить - то второе было уже на его совести. Неважно, что сказала полиция, неважно, что думала Лиза – в гибели второй дочери Том винил себя.
Кейт всегда была спокойней сестры, не была такой непоседой. За нее Том волновался меньше, даже когда они всей семьей выезжали на побережье. Он учил дочку плавать, но она никогда бы и не подумала заплывать слишком далеко от берега. Почему он вовремя не заметил, что Кейт больше не барахтается на мелководье, играя со своим надувным мячом, а уплывает все дальше, пока ее цветастая купальная шапочка не исчезла из вида? Потому что он – стыдно признаться, был занят Лизой. Она хотя бы на берегу моря забыла о своем постоянном унынии и стала похожа на ту девушку, в которую он влюбился. Ну а Дэнни? Тогда малыш девяти лет, он вполне мог бы остановить сестру. Но Дэнни убежал на другой конец пляжа, играть в волейбол с другими детьми, и Том разрешил – ему не нравилось, что сын растет малообщительным.
Тела Кейт так и не нашли. После ее смерти Лиза совсем потеряла голову, а он – ну, он проявил малодушие. Он пил – день за днем, неделю за неделей. Протрезвел только, когда к нему в квартиру явилась полиция – оказывается, Лиза запихала сына в багажник семейной «Хонды-Сивик» и врезалась в ограждение одного из городских мостов. К счастью, обоих успели спасти – то ли скорость оказалась недостаточной, то ли ограда слишком крепкой. Она во всем обвиняла даже не его, Тома, а Дэна. Ее сын якобы запер в шкафу Кору и заставил их обоих забыть о Кейт. Каково это было слышать Дэнни – Том даже представить себе не мог. И все-таки он надеялся, что Лиза выздоровеет – как это ни ужасно звучало. Поправится и выйдет из клиники, все будет как раньше.
Ее семья – не его, что стало для Тома неприятным сюрпризом, настояла на разводе. Сын остался с ним, но – адвокат Лизы (знакомый ее отца, будьте уверены) настоял на разделе имущества. Свою фирму Том потерял, этот старый, дом в крошечном городке в штате Мэн – пожалуй, самое ценное, что у него осталось. Он планировал отремонтировать особняк и открыть там гостиницу – время покажет, насколько эти планы осуществимы. В Гринхилле почти нет уличной преступности, какой-нибудь наркоман не предложит его сыну дозу в подворотне, уличный грабитель не изобьет его до полусмерти – хотя это и не значит, что в маленьком городке нет других опасностей – море, в котором можно утонуть, лес, ядовитые змеи, заброшенные каменоломни, куда он мальчишкой не раз спускался…
Том изо всех сил старался проявлять внимание к Дэнни. Пытался сделать то, что надо было делать с самого начала – проводить с сыном больше времени. Теперь, когда ему не требовалось к девяти утра спешить на работу, это было проще. Преодолевая свою необщительность, пытался болтать с сыном и даже шутить, но чувствовал, что все это зря – Дэнни оставался таким же молчаливым и замкнутым.
--------------------II: Дэнни --------------------------
Дэнни знал, хотя па много рассказывает ему о том, как вредно ходить в грязном и как важно чисто мыть уши – от пятен на рубашке никто еще не умер, а вот от несоблюдения некоторых других Правил – умирают очень даже часто. Правил много, все до одного никто не знает – и не может знать, так много этих Правил. Они далеко не так просты, как те, что учат в школе, и не так однозначны, как правила дорожного движения. Дэнни посчастливилось знать лишь несколько, - и это действительно счастье, потому что защищает его от многих опасностей из тех, которым подвергаются все обычные люди, даже не замечая, как ежедневно рискуют и попадают в беду. Иногда ему кажется, что обычные люди – как овцы, которые бесстрашно пасутся на краю пропасти и могут упасть, если кто-то не поставит перед ними изгородь.
Есть Правила, чтобы избавиться от чего-то, например, от того, что тебя кто-то замечает; для этого нужно всего лишь носить в кармане осколок зеркала, закрашенный черной краской. Есть Правила, чтобы приобрести что-нибудь нужное – например, Правило всегда знать об окружающих немного больше, чем они знают о тебе. Есть даже Правило, позволяющее вернуть потерянное – но за возвращение утраченной вещи придется отдать две таких же ценных или одну, но более ценную – звучит просто, но правильно определить ценность чего-то, на самом деле, бывает очень нелегко. Приходится делать несколько попыток, а на этом можно много потерять.
О Правилах он узнал от миз Анни – Аннис, как ее по-настоящему зовут, но это имя только для него и родственников Аннис. Вся ее семья – такие худые и черно-белые, как в тех старых фильмах, которые па запрещает ему смотреть- «Чудовище черной лагуны», «Франкенштейн», «Призраки»… но она лучше всех, ее тихий голос как будто звучит в его голове, а не только в ушах.
--------------------III: Аннис Серая Стражница--------------------------
Очень медленно, постепенно она вводила его в свой мир – подвалы и чердаки, старинные вещи и старые секреты, развалины, подземелья, переплетения корней, озера черной ледяной воды и неподвижные каменные леса. Молчание. Тишина. «Кто-то должен хранить секреты – не для того, чтобы использовать их против своих врагов, а чтобы никто и никогда ими не воспользовался. Кто-то должен стоять на страже, не получая ни признания, ни благодарности. В лучшем случае для всех ты – вор, присвоивший то, что тебе не принадлежит» - учила она его.
Аннис знала то, о чем пока предпочитала не рассказывать Дэнни. Подменыш –родитель и его дитя-подменыш – в одной семье. Лиза – конечно, у нее было и другое имя – не принадлежала к аристократам, но амбиций у нее было побольше, чем у иного ши. Аннис пыталась вразумить беспокойную сестру по киту, но ей это не удалось. Лиза хотела силы – и она ее получила, а безумие – что же, Лиза считала, что это может случиться с кем угодно, только не с ней. Аннис считала своим долгом проследить, чтобы ничего подобного не произошло с Дэнни – поэтому она помогла ему вспомнить его имя и взяла его в ученики, хотя для ее сложной работы, пожалуй, Дэнни – Киф Коллум - был еще маловат. Антиквар, «Черный археолог», грабительница могил – все это, но в целом – гораздо большее: ее целью и целью подобных ей было хранить тайны от тех, кто хотел бы использовать их во вред другим и как правило, себе. Она учила его тому, что знала – предчувствуя, что учить придется недолго, видела, что мальчик сильно к ней привязался. Одиночкам тоже бывает нужно тепло – Аннис малыш тоже нравился. С ее связями и влиянием она легко могла бы оставить ученика при себе – даже усыновить его, если бы потребовалось, но кто она такая, чтобы игнорировать столь явные указания судьбы? |
